Автор самобытных жанровых картин Михаил Иванович Песков родился в Иркутске. После окончания училища, готовившего канцелярских работников, он поступает на службу, где отличается «способностью и достоинством», хотя по службе продвигается медленно. Но скромный канцелярист имел большие художественные способности и, получив некоторый опыт в иконописи и рисовании, как-то рискнул написать маслом портрет своего знакомого. Затем последовали портреты второй, третий.., и в Иркутске к М. Пескову приходит большая известность, которая дошла до генерал-губернатора Восточной Сибири и который содействовал тому, чтобы талантливый юноша за казенный счет отправился в петербургскую Академию художеств (1855). С 1859 года ученик профессора исторической живописи А.Т. Маркова, который часто закрывал глаза на то, что его ученики «баловались» этюдами и картинами на бытовые темы, стал постоянным участником академических выставок. Картина Пескова Ермак сговаривает атаманов волжских шаек к походу в Сибирь получила в 1860 году большую серебряную медаль. За картину Воззвание Минина к нижегородцам в 1611 году академист получает малую золотую медаль и право писать конкурсную выпускную картину уже на большую золотую медаль. Общее мнение в Академии было единодушным: М.И. Песков обещает вырасти в большого живописца. К этому времени относится и обращение молодого художника к бытовой тематике: таков его эскиз Офицерская пирушка (1862), картины Ссыльнопоселенец, Вагон III класса, Пастух с собакой и др. В 1863 году М.И. Песков участвует в «Бунте четырнадцати», окончившемся выходом выпускников из Академии и организацией ими Художественной артели. К сожалению, М.И. Песков заболевает острой формой туберкулеза. На деньги Артели художник едет в Крым, продолжает писать картины, но дни пребывания живописца на этом свете сочтены. Талантливым художником и прекрасным человеком остался М.И. Песков в памяти всех знавших его.

Монумент воинам-интернационалистам был создан на пожертвования организаций ветеранов афганской войны, на личные вклады воинов-интернационалистов при поддержке столичного правительства. Авторами памятника выступили скульпторы С. А. Щербаков и С. С. Щербаков, архитекторы Ю. П. Григорьев и С. Григорьев.

Памятник представляет собой четырёхметровую бронзовую фигуру молодого советского солдата в камуфляжной форме с каской в левой руке и автоматом в правой. Солдат изображён подошедшим к обрыву скалы и смотрящим вдаль. Фигура воина стоит на постаменте, выполненный из красного гранита. На постамент установлен бронзовый барельеф со сценой боя.

Открытие памятника состоялось 27 декабря 2004 г. и было приурочено к 25-летию годовщины введения советских войск в Афганистан. В церемонии открытия памятника приняли участие ветераны-афганцы, спецназовцы, штурмовавшие дворец Амина, представители ветеранских организаций.

В связи с 50-летием Победы в Великой Отечественной войне ветераны-участники войны З.Валеев, В.А.Гиняев, Г.Б.Тагиров из Казани, а также ветеран войны А.Х.Бурганов из Москвы приняли участие в торжествах в Берлине в составе делегации Лиги российско-германской дружбы. Они доставили в Берлин мемориальную плиту с именами татарских патриотов, погибших на гильотине в тюрьме Плётценэее. Плита была отлита в Татарстане по поручению президента М.Ш.Шаймиева. Татарские ветераны в БерлинеНа плите имена одиннадцати борцов против нацизма, казненных по приговору Имперского суда в августе 1944 года. Как известно, в 1994 году в связи с 50-летием со дня их гибели, у Кремлевской стены в Казани, у памятника поэту-герою Мусе Джалилю был открыт барельеф в память о его соратниках. Мемориальная плита с именами джалильцев 7 мая 1995 года была официально передана на хранение в мемориал "Жертвам гитлеровской диктатуры 1933-1945 гг." в Плётцензее, где погибли несколько тысяч антифашистов из разных стран Европы, среди них было особенно много немцев.

Пять лет спустя, в мае 2000 года, делегация ветеранов из Москвы и Казани, в том числе профессор Рифкат Тагиров и писатель-джалилевед Рафаэль Мустафин, вновь побывала в Берлине. Ветераны убедились в том, что мемориальная плита бережно хранится в Плётцензее и доступна для посетителей музея. За прошедшие годы усилиями членов объединения "Берлинские друзья народов России", особенно неутомимого друга нашей страны Хорста Херрмана, для увековечения памяти наших соотечественников на месте их гибели удалось достичь определенного результата. В итоге обращений к берлинским властям и ветеранов, и представителей общественности, а также полномочного представительства Республики Татарстан, полпреда Н.М.Мириханова в 2001 году принято важное решение. Дирекция Музея "Германское Сопротивление" на Штуауфенбергштрассе, возглавляемого доктором Иоганнесом Тухелем, расширила экспозицию, включив в нее материалы об участии в Сопротивлении нацизму представителей разных стран Европы. В этой связи предполагается уже в начале 2002 года разместить мемориальную плиту в одном из залов музея, а также оформить стенд с документами о деятельности "группы Джалиля".

Кроме того, поиски юридических доказательств участия наших соотечественников в Сопротивлении нацизму дали неожиданный результат: в так называемом "пражском архиве" исследователи выявили важный документ под названием "Курмашев и 10 других". Документ представляет собой выписку из приговора, или регистрацию приговора, Второго сената Имперского суда от 12 февраля 1944 года. Военный трибунал Имперского суда находился в Дрездене. Архив суда считается сгоревшим во время бомбардировок англичанами и американцами Дрездена в 1945 году. Поэтому найденный документ имеет особую ценность для исследователей как юридическое доказательство участия татарской группы в подрывной деятельности против нацистов на территории рейха.

Документ имеет в верхнем левом углу номер "36/44" и заголовок "Курмашев и 10 других". Он датирован 12-м февраля 1944 года. В скобках стоит, по-видимому, фамилия судьи - Фляйшман (в переводе это означает: "мясник"). После даты указано место суда - Дрезден. Ниже дан список осужденных - приговоренных к смертной казни:

одиннадцать татарских фамилий с указанием года рождения и профессии каждого. Против фамилии одних указано "легионер", напротив других - довоенная профессия: инженер, журналист, торговый работник. В пятом пункте назван писатель Гумеров (1906 года рождения), так называл себя Муса Джалиль.

В двух колонках под названиями "Обвинение" и "Приговор" даны различные мотивы обвинения и доказанная судом вина.

В колонке "Обвинение" указано "дезертирство", однако в приговоре оно уже не упоминается. Практически всем одиннадцати предъявлено обвинение в "содействии врагу" и "военном предательстве". Отдельной строкой как основание для приговора Курмашеву записано "содействие врагу" и "подрыв военной мощи". Сейфульмулюкову записано "военное предательство" и "подрыв военной мощи". Затем такая же формулировка "содействие врагу" и "подрыв военной мощи" применена к шести осужденным: Алишеву, Булатову, Гумерову, Шабаеву, Симаеву, Батталову. Для трех последних в списке осужденных Хасанова, Атнашева, Бухарова - основанием для смертного приговора указано "недонесение" и "военная измена". Этот документ дает основание германским властям признать членов "Группы Курмашева" участниками Сопротивления нацизму, которые своими действиями нанесли нацистскому рейху серьезный ущерб.

Чтобы полно и верно оценить этот ранее неизвестный исследователям документ, не- обходимо представить себе тот длительный путь, который прошли исследователи (татарские, русские и немецкие) в поисках документальных доказательств подвига "Группы Джалиля-Курмаша". В течение десятилетий исследователи (Гази Кашшаф и Рафаэль Мустафин, Юрий Корольков и Константин Симонов, Леон Небенцаль и другие) по крупице собирали факты и документы, свидетельства участников Сопротивления, чтобы защитить честь и достоинство погибших в борьбе против нацизма татарских патриотов.

Прежде всего надо ответить на вопрос, как попавшие в плен соотечественники оказались в национальном легионе. Дело в том, что до середины второй мировой войны нацисты исходили из установки Гитлера, что только немцы и их союзники достойны носить оружие. Однако после первых крупных поражений и существенных потерь в живой силе, особенно в сражении под Москвой, нацистские стратеги стали задумываться над проблемой длительной войны, особенно над истощением людских ресурсов. После перехода на сторону нацистов генерала Власова и ближайших соучастников измены, а также его обращения к Гитлеру с предложением создать из попавших в плен русских миллионную армию для борьбы против большевиков (фактически против России) нацистские власти стали отделять пленных русских от пленных иных национальностей. Власовцы оставались в распоряжении ведомства Гиммлера - Главного имперского ведомства безопасности, но формирование национальных легионов было передано ведомству Розенберга, которое должно было распоряжаться в захваченных на востоке областях. Осенью 1942 года нацисты начали формировать национальные легионы из пленных, прежде всего украинские, грузинские и другие батальоны. Тогда же был создан так называемый Туркестанский легион, который стал подбирать и пленных татар. Затем при содействии эмигрантских кругов стали создавать легион "Волга-Урал". Для проведения культурно-просветительской работы было создано специальное подразделение, в которое были вовлечены журналисты, артисты, писатели, в том числе Муса Джалиль, Абдулла Алиш, Ахмет Симаев и другие. Теперь доказано, что патриоты вступили в легион для проведения там пропаганды против нацистов.

Первое документальное свидетельство о заточении Джалиля в берлинской тюрьме попало в руки советских воинов еще в дни штурма Берлина. В груде выброшенных книг во дворе тюрьмы Моабит солдат обнаружил запись: "Я, известный поэт Муса Джалиль, заключен в Моабитскую тюрьму как пленный, которому предъявлены политические обвинения, и, наверное, буду скоро расстрелян. Если кому-нибудь из русских попадет эта запись, пусть передадут привет от меня товарищам-писателям в Москве". Поэт назвал имена известных писателей, прежде всего Александра Фадеева. Солдат вырвал страничку из книги и, сложив, положил себе в карман. Судя по всему записка прошла через многие руки: на ней оставлены добрые и злые надписи, в том числе и такая: "Вашего Джамбула уже нет в живых". Записка попала в руки политрука, который и направил ее с письмом А.Фадееву. 18 июня 1946 года А.Фадеев сообщил об этом в собственноручно написанной записке: "Товарищ Залилова! Во время пленума Союза писателей в Москве в 1945 году было получено письмо из одного подразделения Красной армии, занявшего Моабитскую тюрьму в Берлине (в это время, когда они писали письмо, еще не весь Берлин был занят нашими войсками)".

А.Фадеев сообщал жене М.Джалиля, что просил А.Ерикеева поинтересоваться этим делом от имени Союза писателей Татарии. Таким образом, уже после окончания войны летом 1945 года в Союзе писателей имелась весточка от самого поэта. Однако "компетентные" органы заподозрили, что Муса Джалиль скрылся и установили слежку за квартирой семьи Залиловых в Столешниковом переулке в центре Москвы.

Более того, в тех самых органах в апреле 1947 года было заведено уголовное дело по обвинению Мусы Джалиля в "измене Родине". Вдове, Амине ханум Залиловой, пришлось пережить и унизительные допросы, и преследования. Только в июле 1952 года одно из управлений МГБ уведомило власти Татарстана, что в связи с гибелью разыскиваемого в 1944 году "оперативное розыскное дело на него прекращено". Это отнюдь еще не означало отмены запрета на публикацию его стихов и упоминание в печати его имени. Вплоть до 1953 года писателям Татарии не удавались попытки реабилитации своего собрата по перу, которого они хорошо знали и были в нем уверены. После смерти И.В.Сталина и наметившейся оттепели были предприняты повторные попытки друзей Джалиля доказать, что автор "Маобитских тетрадей" оставался верным сыном родины и выполнял свой гражданский долг до конца, продолжая мужественную борьбу - сопротивление и в лагере военнопленных, и в национальном легионе, и в нацистских застенках.

Решающим аргументом в пользу восстановления доброго имени поэта, а затем и его товарищей по борьбе стали стихи М.Джалиля, которые убеждали своей искренностью и художественной силой. Изменник не мог написать такие стихи!

Первая тетрадка со стихами Мусы Джалиля стала известна в Союзе писателей еще весной 1946 года. Ее привез в Казань в марте сорок шестого бывший военнопленный Талгат Терегулов, который после войны вернулся в Уфу, а через некоторое время привез в Казань бесценные тетрадки со стихами М.Джалиля и А.Алиша. Он выполнил свой долг перед товарищами, однако его судьба сложилась трагически: он был арестован органами госбезопасности и погиб в одном из лагерей ГУЛАГа. Тетрадка со стихами М.Джалиля, написанными арабской вязью, была спасена и сохранена благодаря Аббасу Шарипову, который также был узником Моабитской тюрьмы, ему поэт передал эту тетрадку. Оказавшись в конце войны в лагере Ле-Пюи во Франции, вместе с Н.Терегуловым и Амиром Утяшевым, они сделали все, чтобы сохранить тетрадь. На последней странице тетради есть запись, сделанная Мусой Джалилем арабским шрифтом:

К другу, который умеет читать по-татарски! Это написал известный татарский поэт Муса Джалиль.... Он в 1942 году сражался на фронте и взят в плен. В плену испытал все ужасы, прошел через сорок смертей затем был привезен в Берлин. Здесь он был обвинен в участии в подпольной организации, в распространении советской пропаганды и заключен в тюрьму. Его присудят к смертной казни. Он умрет. Но у него останется 115 стихов, написанных в плену и в заточении. Он беспокоится за них. Поэтому он из 115 старался переписать хотя бы 60 стихотворений. Если эта книжка попадет в твои руки, аккуратно, внимательно перепиши их набело, сбереги их и после войны сообщи в Казань, выпусти их в свет, как стихи погибшего поэта татарского народа. Таково мое завещание.

Муса Джалиль. 1943. Декабрь.

Вторая тетрадка со стихами М.Джалиля была получена в Казани весной 1947 года. Советское консульство в Брюсселе послало тетрадку с пояснением, что она получена от бельгийца Андрэ Тиммерманса, участника Сопротивления, который передал ее через своего друга. Эта тетрадка со стихами, написанными латинским (татарским) шрифтом, имеет посвящение другу Андрэ Тиммермансу и пометку: "1943-44, Берлин". В ней 50 стихотворений, часть из них записана и в первой тетрадке, последнее стихотворение датировано первым января 1944 года.

Эта тетрадка, спасенная и сохраненная бельгийским патриотом, имеет документальную ценность. Рукой поэта сделана запись: "В плену и заточении - 1942. 9 1943.11 - написал сто двадцать пять стихотворений и одну поэму. Но куда писать? Умирают вместе со мной".

Бельгийский участник Сопротивления в 60-х годах приезжал в Москву и Казань и поддерживал дружественные отношения с семьей М.Джалиля, исследователями жизни и творчества поэта.

Из написанных поэтом 125 произведений в виде "Моабитских тетрадей" до нас дошли 93 стихотворения и два отрывка. Обе тетрадки в 2000 году воспроизведены в цвете в факсимильном издании с предисловием Рафаэля Мустафина (Муса Жэлил. "Моабит дэфтэрлэре", Казан, 2000).

Впервые стихи моабитского цикла были опубликованы на русском языке в "Литературной газете" 25 апреля 1953 года благодаря инициативе и мужеству Константина Симонова, который был тогда главным редактором газеты и сумел преодолеть бюрократические барьеры. В том же году в Казани вышел в свет сборник "Моабит тормэсендэ язылган шигырьлэр" с предисловием Г.Кашшафа. С тех пор вышли десятки книг со стихами Мусы Джалиля, несколько монографий и биографий поэта, полное собрание сочинений. Его стихи переведены на десятки языков народов мира, в том числе на русский, немецкий, китайский, не говоря уже о языках народов нашей страны.

Одним словом, имя Мусы Джалиля по праву получило всемирную известность. Однако историки, изучающие движение Сопротивления нацизму, до сих пор не смогли полностью раскрыть деятельность М.Джалиля и его соратников в плену, подробно описать подвиг других участников Сопротивления нацизму.

Казематы - последнее пристанище героевРодина воздает должное поэту-герою: ему присвоено звание Героя Советского Союза (1956 г.) (посмертно) и звание лауреата Ленинской премии за Моабитскую тетрадь (1957 г.). Реабилитация других участников Сопротивления растянулась на много лет и коснулась не всех. Известно, что среди 11 татарских патриотов, казненных в Плетцензее, были известные ныне люди: детский писатель Абдулла Алиш, журналист Ахмет Симаев, самый молодой участник группы Сопротивления кадровый офицер Красной армии Гайнан Курмашев и другие. Каждый из них достоин звания героя. Одновременно с группой Курмаша и Джалиля нацисты арестовали еще десятки других легионеров, которые были осуждены на разные сроки заключения и отправлены в различные лагеря. Многие ушли к партизанам в Италии и во Франции и сражались против нацистов, были отмечены наградами стран антигитлеровской коалиции. По возвращении на родину после войны часть из них была репрессирована, и многие сгинули в лагерях ГУЛАГа.

В 90-х годах в России по представлению германской стороны была осуществлена реабилитация пяти тысяч немецких военных преступников как жертв "сталинских репрессий". А многие имена наших соотечественников, которые сражались против нацистов и честно выполнили свой долг, до сих пор остаются в безвестности. Примером служат имена 900 бойцов 825-го батальона национального легиона, которые 23 февраля 1943 года, уничтожив германских офицеров, с оружием в руках перешли на сторону партизан в Белоруссии. Восстановление полного списка этого батальона дело чести татарской общественности.

Еще одним документальным свидетельством стойкости и мужества участников Группы Курмашева служит последнее письмо родным Абдуллы Алиша, сохраненное и переданное после войны бельгийским патриотом Эмилем Майзоном. Письмо датировано 28-м января 1944 года. Текст письма не нуждается в пояснениях: "Я, Алишев Абдулла Бареевич, писатель А.Алиш, красноармеец 1001 стрелкового полка, будучи в окружении, попал в плен 12 октября 1941 г. под Брянском.... В конце 1942 г. в лагере близ Берлина встретил поэтов Мусу Джалиля, Р.Саттара (из газеты "Кыз. Яшляр"). В августе 1943 г. был арестован по обвинению в распространении листовок среди татарских военнопленных, так называемых легионеров". Автор письма отметил, что вместе с ним были арестованы Муса Джалиль, Гариф Шабаев из Ташкента, Сейфульмулюков, Фуат Булатов инженер из Казани и Ахмет Симаев - журналист из Москвы. Всего было арестовано 20-25 человек из легиона. Далее А.Алиш написал: "Мы просидели полгода в Берлинской тюрьме. Суд должен состояться 7.II.44 г. в Дрездене. Пришел, боролся и ушел. Такая уж наша видимо судьба. Мы остаемся до последнего вздоха верными нашему народу. Ах, как хочется жить..." А.Алиш, в скобках сообщил, что Р.Саттар в июне 1943 года сбежал, его судьба неизвестна. "Много написанных и обдуманных вещей уходят с нами в небытие". Простой человеческий документ. Последнее слово татарского писателя, сказанное хорошим русским языком. Для довоенного жителя Татарстана - это нетипично, но показательно: татарская интеллигенция еще в те годы владела русским языком как родным.

Еще один документ - свидетельство высокого морального духа татарских патриотов - запись, оставленная в тюремной камере Ахметом Симаевым после объявления осужденным смертного приговора 13 февраля 1944 года. В надписи на стене, обнаруженной капитаном Советской армии Лукьяновым 20 июня 1945 года, говорилось: "Здесь сидел Ахмет Симаев, журналист, москвич. Нас из России 11 человек. Все мы осуждены вторым германским имперским судом на смертную казнь. Кто обнаружит эту надпись и вернется живым на родину, прошу сообщить родным и близким о нашей судье. 24 марта 1944 года."

Капитан тогда же отправил сообщение об этой надписи брату погибшего, Фоттеху Симаеву, по указанному адресу. Спустя месяц советский солдат Козазаев обнаружил аналогичную надпись на ставне и отправил письмо об этом в редакцию московской областной газеты, в котором сообщил: "Мною, красноармейцем воинской части Козазаевым, здесь в Германии, в одной из политических тюрем случайно был найден хлопчатобумажный ставень, которым маскировались окна. На нем было написано русским шрифтом. Я обратил внимание на родные буквы. Излагаю текст надписи: "Здесь сидел Симаев журналист, москвич, 13 февраля 1944 года приговорен германским имперским судом к смерти. Нас всего одиннадцать человек русских, все приговорены к смертной казни за политику. Кто прочтет эти строки и живым вернется на Россию (так в тексте), прошу передать моей жене Валентине Листопад, город Вознесенск (вернее: Воскресенск), Московская область, или моим братьям и близким родственникам в Москве - Симаевым. К сему Симаев, 17 февраля 1944 года".

"Пензяк" Ахмет Симаев жил в Москве с 13 лет, работал на Метрострое после окончания строительного техникума, затем на строительстве полиграфического комбината "Правда". Вскоре он приобщился к журналистике и в 1936-1940 годах работал литсотрудником газеты в подмосковном Воскресенске. Когда началась война, он освоил специальность радиста и принимал участие в десантных операциях. В начале 1942 года десантный самолет был сбит над территорией, занятой противником. Так Ахмет Симаев попал в плен. Видимо, по совету подпольной группы он согласился работать диктором на радиостанции "Винета", которая вела радиопропаганду на языках народов России. Используя доступ к радио, он добывал информацию для группы Сопротивления, а затем стал готовить листовки против нацистов, используя технические средства редакции.

Роковую роль сыграла ущербная (с дефектом) литера (буква) редакционной машинки, по которой эсэсовские ищейки напали на след подпольщиков.

Группа Сопротивления не только печатала и распространяла листовки антинацистского содержания, но и готовила побеги из лагеря, а также вела подготовку к вооруженной борьбе против нацистов. Подпольщики в Берлине были арестованы внезапно в ночь с 11 на 12 августа 1943 года, когда слушали радиосообщение с Большой земли. В редакции газеты "Идель -Урал" были схвачены А.Симаев, А.Алиш, Ф.Булатов и Г.Шабаев. Всего в августе 1944 года в разных местах были арестованы около сорока человек из подразделения пропаганды легиона.

Нацисты особенно жестоко расправились с подпольщиками, действовавшими в редакции газеты "Идель - Урал". Мне довелось держать в руках эту газету, которую печатали на татарском языке латинским шрифтом, имея в виду, что поколение татар, попавшее на фронт, получило среднее образование по учебникам, напечатанным латинским шрифтом. Жестоко расправились нацисты с одним из старших по возрасту героев Гарифом Шабаевым, у которого были обнаружены оригиналы листовок, подготовленные к печати матрицы, послужили вещественными доказательствами против него лично.

Многие подробности подпольной деятельности и последних дней наших батыров исследователи узнали из рассказов вернувшихся живыми узников нацистских лагерей и тюрем, а также из показаний дважды репрессированных - вызволенных из нацистского плена и погибших в лагерях ГУЛАГа.

Один из свидетелей, вернувшийся живым Василий Чебон, прислал из Ставрополя письмо семье погибшего: "Я сообщаю вам, что Шабаев Гариф Хафизович сидел со мной в тюрьме в г.Берлине в июле месяце 1944 года. Они были присуждены к смерти - одиннадцать человек за подпольную работу против немцев, а я был присужден к пятнадцати годам тюрьмы". Хотя автор письма не хотел "описывать всего" и сообщил лишь, что Г.Шабаева нет в живых, через некоторое время он прислал еще одно письмо, в котором вновь вспоминал, что одиннадцать заключенных полгода находились в тюрьме после вынесенного приговора. В.И.Чебон, запомнивший адрес семьи Г.Шабаева, свидетельствовал, что последняя просьба Гарифа Шабаева состояла в том, чтобы дома узнали, что они погибают за Родину.

Главным зачинщиком и организатором подпольной группы нацисты считали самого молодого из татар - Гайнана Курмаша (1919 г.р.), который до войны был учителем в родном Актюбинске, а некоторое время и директором школы. В первые недели войны лейтенант Григорий Курмашев был направлен командованием в тыл противника со специальным заданием. В плену он скоро стал организатором групп Сопротивления. Именно он приводил к присяге новых членов подпольных групп, руководил "пятерками". Он действовал в качестве руководителя музыкальной капеллы, что давало ему возможность посещать различные лагеря пленных, поддерживать связи с подпольными группами, направлять их деятельность. Видимо, неслучайно нацистский суд поставил его на первое место в списке осужденных и озаглавил приговор по делу: "Курмашев и 10 других".

Памятная доскаГайнан Курмаш был первым брошен на плаху 25 августа 1944 года в 12 часов 06 минут по берлинскому времени.

После него, с интервалами всего в 3 минуты, были казнены десять других героев. Говорят, что погибшие остаются молодыми в памяти людей. Это действительно так: большинству из них было около 30 лет. Самым молодым был командир Гайнан Курмашев (ему было 25 лет), старшим был Муса Джалиль (38 лет). О том, какие нечеловеческие муки пришлось испытать героям, говорит тот факт, что молодой 26-летний офицер Зиннат Хасанов из Сармановского района Татарстана, командовавший ротой на фронте, в нацистских застенках стал совершенно седым. Он был связным между едлинской группой подпольщиков и берлинским центром и должен был возглавить восстание 3-го татарского батальона.

Среди исследователей подвига татарской группы Сопротивления особое место занимает известный немецкий публицист Леон Небенцаль. Долгое время оставались неизвестными обстоятельства и даже дата гибели джалилевцев. Именно Леон Небенцаль смог получить в ведомстве актов гражданского состояния в районе Шарлоттенбург в Берлине документы, зарегистрировавшие факт смерти наших соотечественников. Свидетельства о смерти, выписанные индивидуально, точно отразили все сведения о казненных, вплоть до способа убийства - "обезглавливание", и имен свидетелей казни. Для современных германских властей этого оказалось недостаточно, чтобы признать факт участия казненных в Сопротивлении. Заслуга Леона Небенцаля состоит также в том, что он первым среди немецких исследователей выявил важные свидетельства трагической судьбы джалилевцев, документально подтвержденные сведения и неоценимые свидетельства стойкости духа наших соотечественников, полученные от живых свидетелей последних дней джалилевцев: от католического священника Юрытко и от бывшего заключенного тюрьмы Моабит итальянского патриота - антифашиста Р.Ланфредини. Леон Небенцаль рассказал об этом в книге "Моя жизнь началась вновь. Воспоминания о необычном времени", выпущенной в свет на немецком языке в Берлине в 1985 году. Мне довелось поговорить с Леоном Небенцалем в Берлине. Ветеран журналистики и джалилеведения с удовлетворением воспринял мои слова о том, что в Казани и Москве хорошо помнят его исследования и публикации и высоко ценят его вклад в увековечение памяти татарских борцов против нацизма.

В прошлом году, во время нашей, совместной с генералом армии Махмутом Ахметовичем Гареевым, поездки в Берлин по случаю проведения в Германии дней памяти жертв нацизма, мы посетили Музей Германского Сопротивления на Штауфенбергштрассе. Мы с удовлетворением узнали, что к началу нынешнего года будут значительно обновлены экспозиции музея и в расширенной экспозиции будут представлены материалы о татарской группе борцов против нацизма, "Группе Джалиля - Курмаша", которые мы передали германскому музею, получив от Музея М.Джалиля в Казани. В берлинской газете "Нойес Дойчланд" в те дни была опубликована статья Хорста Херрманна под названием "Татары в Сопротивлении". Относительно мемориальной плиты из Татарстана автор статьи написал: "Она предназначалась для мемориала в Плётцензее, однако не может быть там размещена по соображениям охраны памятников. Она найдет достойное место в Музее "Германское Сопротивление". Это следует из беседы профессоров истории А.Ахтамзяна и М.А.Гареева с доктором Иоганнесом Тухелем, руководителем мемориала, в дни памяти жертв нацизма" ("ND" 17/18.2.2001).

Открытие экспозиции об участии наших земляков и соотечественников в Сопротивлении нацизму в Германии станет большим событием для нашего народа. Материалы о "Группе Джалиля - Курмаша" будут представлены в контексте истории Сопротивления тирании во всех странах Европы - в Польше, Голландии, Бельгии, Норвегии, Франции, России, Белоруссии, Украине.

Мы, татары России, имеем основания гордиться нашими соотечественниками, погибшими от рук нацистских палачей в Берлине. Благодаря их стойкости и мужеству, их самоотверженной деятельности, татарские национальные батальоны не сражались со своими соотечественниками. Многие перешли к партизанам и сражались против нацистов, за освобождение Европы.
Абдулхан АХТЯМЗЯН, профессор МГИМО
("Татарские новости", №1(90) 2002г.)